Притаившегося на дне Балтики химического оружия с лихвой хватит на то, чтобы отравить всю Европу…

На дне Балтийского моря лежат 267 тысяч тонн бомб, снарядов и
мин, затопленных после окончания Второй Мировой войны. А в них – больше
50 тысяч тонн боевых отравляющих веществ. Больше полувека боеприпасы,
начинённые убийственной отравой, лежат на дне Балтики. Создавая
потенциальную смертельную угрозу. Ведь металл в морской воде разъедает
ржавчина, и отрава грозит вырваться наружу. Превратив Балтику в море
смерти... Впрочем, проблема даже серьёзнее. Захоронения химического
оружия, правда, в меньших масштабах, существуют не только там. Англичане
сбрасывали свою отраву в Северное море, Советский Союз – в Баренцево. А
если говорить о многострадальной Балтике, то, помимо химического
оружия, там существуют ещё около шести десятков свалок токсичных
промышленных отходов…

История

История вопроса такова. После окончания Второй мировой войны
союзники обнаружили на оккупированной территории Германии огромные
запасы химического оружия. Это были авиабомбы, снаряды и мины,
начиненные ипритом, фосгеном, табуном, кларком, адамситом, люизитом,
арсиновым маслом и тому подобными «прелестями». Время было тревожное,
многие нацистские преступники оставались еще на свободе, и союзники
считали, что с их стороны вполне возможна диверсия – подрыв части
смертоносного арсенала. Поэтому на Потсдамской мирной конференции было
решено уничтожить все трофейное химоружие. Незначительная его часть была
утилизирована на германских химических предприятиях, часть сожгли, а
большую часть в течение 1946 – 1948 годов затопили. При этом
использовали в качестве могильников немецкие военные корабли – загрузили
их под завязку боеприпасами с отравляющими веществами и так пустили на
дно.

Топить их собирались не в мелководной Балтике, находящейся в
самом центре Европы, а в глубоководном Атлантическом океане. Большая
часть химоружия была погружена американцами на 42 корабля вермахта, и
караван пошёл в Северное море. Но помешал суровый шторм. И почти все
суда пришлось затопить в проливе Скагеррак, соединяющем Балтику с
Атлантикой, – недалеко от норвежского берега. Приложили руку к
балтийским захоронениям и англичане, затопив часть отравы в районе
датского острова Борнхольм. Внесли свою лепту и власти ГДР.

Активную роль, естественно, сыграл и СССР. В отличие от
союзников, Страна Советов трофейные корабли решила не затоплять,
оставить их себе, а отравляющие вещества выбрасывали в море просто так. В
результате, если места захоронения химического оружия союзниками хотя
бы известны, тайна захоронения 35 тысяч тонн химоружия, затопленного
Советским Союзом, скрыта молчаливыми водами Балтики.

Под водой

Но вода скрывает отраву не особенно надёжно. Смертоносные
могильники находятся на глубине всего 70-120 метров (откуда в Балтике
больше?). В то же время, по оценкам военных специалистов, скорость
сквозной коррозии оболочек авиабомб может варьировать в пределах от 13
до 80 лет, артиллерийских снарядов и мин – 22-150 лет.

Если считать в среднем, то, как видим, крайняя черта уже близка. А
в некоторых случаях даже пройдена. Как считают специалисты, в морскую
воду и донные отложения уже поступило около четырёх тысяч тонн иприта.
Известно больше сотни случаев, когда рыбаки, выбирающие со дна тралы,
получали химические ожоги. После этого их снабдили картами, на которых
обозначены зоны, где лов рыбы запрещён.

Но карты, конечно, проблему не решают. А как её решить на самом деле – пока не знает никто в мире.
Первая глобальная трудность, на которую натыкаются разработчики
возможных проектов нейтрализации химического оружия на дне Балтики, –
деньги. По некоторым оценкам, такие работы могут обойтись в кругленькую
сумму – до 5 миллиардов долларов. Кто даст эти деньги? Одни считают, это
должна сделать Германия, – отрава-то ведь в основном их производства.
Другие полагают, платить должны американцы – как одни из главных
виновников сложившейся ситуации. Существуют и компромиссные варианты:
например, мобилизовать на это финансовые ресурсы Евросоюза.

Но вопрос не только в деньгах, если бы всё зависело только от
них, деньги бы, видимо, нашлись. Вопрос в том, что никто не может
сказать определённо: что же всё-таки надо делать, а что в данном случае делать категорически нельзя.

Многие специалисты, например, уверены, что смертоносный груз
лучше вообще не трогать, – результаты могут быть непредсказуемыми. А в
морской воде активно идут процессы гидролиза, и постепенно
просачивающиеся ядовитые газы нейтрализуются естественным путём. Другие
считают, что надо строить на дне моря могильники, которые укроют
ядовитые свалки, – что-то вроде саркофага на Чернобыльской АЭС. Правда,
масштабы и техническая сложность таких проектов, конечно, намного
больше…

Больной вопрос

Занимаются проблемой затопленного в Балтике химоружия и в
Петербурге. Например, в Центральном конструкторском бюро морской техники
«Рубин» Игоря Спасского. Анатолий Ефремов встречался по этому поводу с
заместителем главного конструктора ЦКБМТ Николаем Носовым. Но к согласию
они не пришли. В «Рубине» считают, что ничего со дна моря поднимать
нельзя. Ефремов придерживается другой точки зрения.

– Восемьдесят процентов всего затопленного химоружия – это бомбы,
снаряды и мины, – говорит он. – У них достаточно толстостенные
металлические оболочки. В каком они состоянии, никто не знает, никто их
не исследовал. Они могут быть ещё достаточно прочны, и поэтому их можно
поднять – небольшая глубина затопления позволяет это сделать. На суше
отравляющие вещества можно утилизировать.

Ефремов предлагает то, что нельзя трогать, законсервировать. Но
не с помощью бетонных саркофагов, а с помощью специального материала
акваполимера – поместить корабли в полимерные «мешки». Всё остальное,
что можно без риска поднять со дна моря, Ефремов предлагает поднять. Для
утилизации он предлагает использовать технологию, разработанную в
Российском научном центре прикладной химии (в прошлом – петербургский
ГИПХ). Предлагает построить для этого специальный завод. По его
соображениям, это можно было бы сделать на безлюдном острове Мощный в
западной части Финского залива, в 30 километрах от побережья – в районе
Лужской губы. Впрочем, как отнесётся общественность к тому, чтобы помимо
завозимых на территорию России ядерных отходов тащить в акваторию
Финского залива ещё и химическое оружие, предсказать нетрудно…

Единственное, что, по мнению Анатолия Ефремова, делать ни в коем
случае нельзя, – это оставить всё как есть. Или отмахиваться от решения
проблемы под предлогом того, что ситуация у побережья Швеции нас не
касается.

– Нельзя отсидеться в стороне, – говорит он. – Нельзя забывать о миллионах россиян, живущих на побережье Балтики. Это касается всех.

Химическое оружие в Балтийском море

Старшее поколение оставило ныне живущим опасное наследство Второй
мировой войны – химическое оружие вермахта, затопленное оккупационными
войсками в Балтийском море, а также в проливах Скагеррак и Каттегат,
которое представляет огромную экологическую угрозу для народов Западной,
Северной и Восточной Европы. Вся информация о затоплении трофейного
химического оружия в Москве, Лондоне и Вашингтоне до последнего времени
тщательно скрывалась.

После капитуляции фашистской Германии на Потсдамской конференции
было принято решение об уничтожении всех запасов химического оружия. На
вооружении химических войск вермахта имелись авиабомбы, снаряды и мины
различных калибров, а также химические фугасы, ручные гранаты и шашки
ядовитого дыма. Кроме этого немецкая армия была хорошо оснащена
специальными машинами для быстрого заражения местности стойкими
отравляющими веществами. В военных арсеналах Германия были накоплены
крупные запасы химических боеприпасов, снаряженных ипритом, люизитом, адамитом, фосгеном и дифосгеном. Кроме этого немецкая химическая промышленность в годы войны освоила в значительных количествах производство табуна и зарина. К концу войны также было налажено производство зомана.

По имеющимся данным, обнаруженное в Западной Германии химическое
оружие, американскими и английскими оккупационными войсками было
затоплено в четырёх районах прибрежных акваторий Западной Европы. На
норвежском глубоководье близ Арендаля; в Скагерраке близ шведского порта
Люсечиль; между датским островом Фюн и материком; близ Скагена, крайней
северной точки Дании. Всего в шести районах акваторий Европы на морском
дне лежит 302 875 тонн отравляющих веществ или примерно 1/5 от общего запаса ОВ. Кроме этого не менее 120 тысяч тонн химического оружия затоплены в неустановленных местах Атлантического океана и в западной части пролива Ла-Манш, а как минимум 25 тысяч тонн вывезены в СССР.

Советские военные архивы содержат подробную информацию о том, что
было обнаружено в химических арсеналах Восточной Германии и затоплено в
Балтийском море:

Наибольшую опасность для среды обитания представляет иприт, большая часть которого окажется на морском дне в виде кусков ядовитого студня. Дело в том, что иприт и люизит хорошо гидролизуются, соединяясь с водой, и образуют токсичные вещества, сохраняющие свои свойства в течение нескольких десятилетий.
Свойства люизита аналогичны иприту, однако, люизит – это
мышьякорганическое вещество, так что экологически опасны практически все
продукты его трансформации.

Предварительный анализ проблемы показывает, что значительный
выброс иприта ожидается впервые через 60 лет после затопления,
следовательно, широкомасштабное отравление прибрежных вод Европы
началось в середине первого десятилетия 21 века и займёт многие
десятилетия. Опасные для здоровья ядохимикаты станут накапливаться в
растениях, зоопланктоне и в рыбах…

Попавшие в Балтийское море разнообразные отравляющие вещества и
опасные продукты их гидролиза некоторое время будут циркулировать в этой
акватории, а затем верхним течением будут возвращаться в Северное море и
отравлять его. В Балтийском и Северном морях рыболовецкие корпорации
ежегодно добывают около 2,5 млн. тонн разнообразной рыбы, значительная
часть которой может содержать в клетчатке различные ядохимикаты…

Балтийские рыбаки периодически тралами поднимают с морского дна
химические бомбы и причиняют ущерб своему здоровью. Известный российский
генетик профессор В.А. Тарасов провёл исследование этой сложнейшей
экологической проблемы и пришёл к удручающим выводам по поводу
негативного влияния затопленного химического оружия на здоровье многих
миллионов европейцев. Он установил, что попавшее по пищевой цепочке в
человеческий организм ничтожное количество отравляющих веществ обладает
не только сильным токсичным, но и мутагенным действием.

Так же, как и радиация, химические мутагены вызывают у людей
изменения в соматических и половых клетках. Врачам хорошо известно, что
соматические изменения стимулируют злокачественные опухоли, а мутации в
половых клетках способствуют рождению детей с серьёзными наследственными
изменениями. Более того, стабильные соединения отравляющих веществ или
попавшие в человеческий организм их токсичные побочные продукты вызывают
более опасные последствия, чем радиоактивное облучение.

Генетические последствия, обусловленные отравлением людей
затопленным наследием Второй мировой войны, обладают двумя важнейшими
особенностями. Во-первых, они необратимы, а первоначально
возникшие мутации не исчезнут из генофонда. Во-вторых, при отравлении
людей химическими веществами, могут произойти столь непредсказуемые
наследственные изменения у будущих поколений, что их не удастся
устранить даже наиболее эффективными лекарствами и применением
совершенной медицинской технологии…

Информация об Иприте

Иприт (или горчичный газ, синонимы: 2,2-дихлордиэтиловый
тиоэфир, 2,2-дихлордиэтилсульфид, 1-хлор-2-(2-хлорэтилтио)-этан, «Лост»)
– химическое соединение с формулой S(CH2CH2Cl)2. Является боевым
токсическим отравляющим веществом кожно-нарывного действия (по другой
классификации – ОВ цитотоксического действия, общего алкилирующего
свойства).

В организме человека иприт вступает в реакцию с NH группами
нуклеотидов, которые входят в состав ДНК. Это способствует образованию
сшивок между цепями ДНК, из-за чего данный участок ДНК становится
неработоспособным.

Иприт обладает поражающим действием при любых путях
проникновения в организм. Поражения слизистых оболочек глаз, носоглотки и
верхних дыхательных путей проявляются даже при незначительных
концентрациях иприта. При более высоких концентрациях наряду с местными
поражениями происходит общее отравление организма. Иприт имеет скрытый
период действия (2-8 ч) и обладает кумулятивностью.

В момент контакта с ипритом раздражение кожи и болевые эффекты
отсутствуют. Поражённые ипритом места предрасположены к инфекции.
Поражение кожи начинается с покраснения, которое проявляется через 2-6 ч
после воздействия иприта. Через сутки на месте покраснения образуются
мелкие пузыри, наполненные жёлтой прозрачной жидкостью, в последующем
сливающиеся. Через 2-3 дня пузыри лопаются, и образуется заживающая
только через 20-30 суток язва. Если в язву попадает инфекция, то
заживление может затянуться до 2-3 месяцев.

При вдыхании паров или аэрозоля иприта первые признаки поражения
проявляются через несколько часов в виде сухости и жжения в носоглотке,
затем наступает сильный отёк слизистой оболочки носоглотки,
сопровождающийся гнойными выделениями. В тяжёлых случаях развивается
воспаление лёгких, смерть наступает на 3-4-й день от удушья.

Особенно чувствительны к парам иприта глаза. При воздействии
паров иприта на глаза появляется ощущение песка в глазах, слезотечение,
светобоязнь, затем происходят покраснение и отёк слизистой оболочки глаз
и век, сопровождающийся обильным выделением гноя. Попадание в глаза
капельно-жидкого иприта может привести к слепоте. При попадании иприта в
желудочно-кишечный тракт через 30-60 мин появляются резкие боли в
желудке, слюнотечение, тошнота, рвота, в дальнейшем развивается понос
(иногда с кровью)…

Минимальная доза, вызывающая образование нарывов на коже,
составляет 0,1 мг/кв.см. Лёгкие поражения глаз наступают при
концентрации 0,001 мг/л и экспозиции 30 мин. Смертельная доза при
действии через кожу 70 мг/кг (скрытый период действия до 12 ч и более).
Смертельная концентрация при действии через органы дыхания в течение 1,5
ч – около 0,015 мг/л (скрытый период 4 – 24 ч). Антидота при отравлении
ипритом пока не существует… (Википедия)

Сегодня у человечества нет технологий, позволяющих хоть
как-нибудь справиться с проблемой обеззараживания водных бассейнов. И,
скорее всего, такие технологии ещё долго не появятся, т.к. масштабы
работ для нас просто невиданные. Мы – Человечество – просто ещё очень
маленькие для того, чтобы уметь убирать за собой в таких объёмах.