Незаурядный человек хочет оставить по себе мир иным, нежели тот, в который он явился, — лучшим, обогащенным его собственным творчеством. Для этого он готов пожертвовать большей частью радостей или даже всеми радостями, которыми наслаждается человек заурядный. Братья Стругацкие, «Отягощенные злом» - Неизвестно, кто первый открыл воду, но уж наверняка это сделали не рыбы.
- В каждом человеке намешано всего понемножку, а жизнь выдавливает из этой смеси что-нибудь одно на поверхность.
- Никакой, сколь угодно честный, умный и порядочный человек не
способен переменить структуру. Структура сама его согнет, сплющит,
подгонит под себя. - Подвиг — поступок насмерть перепуганного человека.
- Там, где асфальт, нет ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта.
- Не в громе космической катастрофы, не в пламени атомной войны и даже
не в тисках перенаселения, а в сытой, спокойной тишине кончается,
видите ли, история человечества. - Если человек бесчестен, то он бесчестен до конца.
- О каком рабстве может идти речь, если разумный человек уже сейчас
прикидывает, не обманывают ли его, и если его действительно обманывают,
то, уверяю вас, он сумеет добиться справедливости. - Если ты перестанешь обращать внимание на молодую жену, она тебе тем же и отплатит.
- Хоть бы одна сволочь спросила, что она должна делать. Так нет же,
каждая сволочь спрашивает только, что с ней будут делать. Успокойтесь,
ваше будет царство небесное на Земле. - Всю жизнь я страдаю оттого, что думаю о людях хорошо.
- Естественное всегда примитивно. А человек — существо сложное, естественность ему не идет.
- Давайте не будем говорить, о чем мы не будем говорить, и будем — о чем будем.
- Детей бить нельзя. Их и без тебя будут всю жизнь колотить кому не
лень, а если тебе хочется его ударить, дай лучше по морде самому себе,
это будет полезней. - Вы родили их на свет и калечите их по своему образу и подобию.
- Неужели же, черт возьми, гадко все, что в человеке от животного?
Даже материнство, даже улыбка мадонны, ее ласковые мягкие руки,
подносящие младенцу грудь; Да, конечно, инстинкт и целая религия,
построенная на инстинкте; - Все благородные поступки глупы.
- Моральные ценности не продаются. Их можно разрушить, купить их
нельзя. Каждая моральная данная ценность нужна только одной стороне,
красть или покупать ее не имеет смысла. - Как это славно — вовремя помереть!
- За все надо платить, ничего не получают даром, и чем больше ты
получил, тем больше нужно платить, за новую жизнь надо платить старой
жизнью; - Жить — это хорошо. Даже когда получаешь удары. Лишь бы иметь возможность бить в ответ;
- Волчица говорит своим волчатам: «Кусайте как я», и этого достаточно,
и зайчиха учит зайчат: «Удирайте как я», и этого тоже достаточно, но
человек-то учит детеныша: «Думай, как я», а это уже преступление; - Ребенок кротко смотрит на тебя и думает: ты, конечно, взрослый,
здоровенный, можешь меня выпороть, однако, как ты был с самого детства
дураком, так и остался, и помрешь дураком, но тебе этого мало, ты еще и
меня дураком хочешь сделать; - Именно то, что наиболее естественно, менее всего подобает человеку.
- Это что-то вроде демократических выборов: большинство всегда за сволочь;
- Все дело в том, чтобы научиться утираться. Плюнут тебе в морду, а ты
и утрись. Сначала со стыдом утерся, потом с недоумением, а там,
глядишь, начнешь утираться с достоинством и даже получать от этого
процесса удовольствие; - У человека должна быть цель, он без цели не умеет, на то ему и разум дан. Если цели у него нет, он ее придумывает…
- Почему мы все-таки и несмотря ни на что должны идти вперед? А
потому, что позади у нас — либо смерть, либо скука, которая тоже есть
смерть. - Право на власть имеет тот, кто имеет власть. А еще точнее, если
угодно, — право на власть имеет тот, кто эту власть осуществляет. Умеешь
подчинять — имеешь право на власть. Не умеешь — извини! - Ничего человек не может и не умеет. Одно он может и умеет — жить для себя.
- Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам
поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один —
революцию, другой — свистульку. У меня, может, сил только на одну
свистульку и хватает, так что же я — говно теперь?… - Ну и что же ты все-таки показал? Что не хочешь с нами жить? А зачем
это было доказывать и кому? Что ненавидишь нас? Зря. Мы делаем все, что
нужно. Мы не виноваты, что они свиньи. Они были свиньями и до нас, и
после нас они останутся свиньями. Мы можем только накормить их и одеть, и
избавить от животных страданий, а духовных страданий у них сроду не
было и быть не может. - Не ошибки опасны — опасна пассивность, ложная чистоплотность опасна,
приверженность к ветхим заповедям! Куда могут вести ветхие заповеди?
Только в ветхий мир. - Лучше всего быть там, откуда некуда падать.
- Великие писатели всегда брюзжат. Это их нормальное состояние, потому
что они — это больная совесть общества, о которой само общество, может
быть, даже и не подозревает. - Как только общество решит какую-нибудь свою проблему, сейчас же
перед ним встает новая проблема таких же масштабов… нет, еще больших
масштабов. Отсюда, между прочим, следует одна интересная штука. В конце
концов перед обществом встанут проблемы такой сложности, что разрешить
их будет уже не в силах человеческих. И тогда так называемый прогресс
остановится. - Приходя — не радуйся, уходя — не грусти.
- Вы отнимаете у людей заботу о хлебе насущном и ничего не даете им
взамен. Людям становится тошно и скучно. Поэтому будут самоубийства,
наркомания, сексуальные революции, дурацкие бунты из-за выеденного яйца… - Выигрывает вовсе не тот, кто умеет играть по всем правилам;
выигрывает тот, кто умеет отказаться в нужный момент от всех правил,
навязать игре свои правила, неизвестные противнику, а когда понадобится —
отказаться и от них. - Когда я приезжаю в чужую страну, я никогда не спрашиваю, хорошие там законы или плохие. Я спрашиваю только, исполняются ли они.
- Есть я, нет меня, сражаюсь я, лежу на диване — никакой разницы.
Ничего нельзя изменить, ничего нельзя исправить. Можно только устроиться
— лучше или хуже. Все идёт само по себе, а я здесь ни при чем. - Он был доволен. Он отдал слона за пешку и был очень доволен. И тогда
Андрей вдруг понял, что в его, стратега, глазах все это выглядит совсем
иначе: он ловко и неожиданно убрал мешающего ему слона да еще получил
пешку в придачу — вот как это выглядело на самом деле… - Ваша совесть избалована постоянным вниманием, она принимается
стонать при малейшем неудобстве, и разум ваш почтительно склоняется
перед нею, вместо того чтобы прикрикнуть на нее и поставить ее на место.
Ваша совесть возмущена существующим порядком вещей, и ваш разум
послушно и поспешно ищет пути изменить этот порядок. Но у порядка есть
свои законы. Эти законы возникают из стремлений огромных человеческих
масс, и меняться они могут тоже только с изменением этих стремлений; - Политика есть искусство дочиста отмывать грязной водой.
- Неизвестное будоражит мысль, заставляет кровь быстрее бежать по
жилам, рождает удивительные фантазии, обещает, манит. Неизвестное
подобно мерцающему огоньку в черной бездне ночи. Но ставши познанным,
оно становиться плоским, серым и неразличимо сливается с серым фоном
будней. - Вся эта погань испытывает наслаждение, не только издеваясь над теми,
кто попал ей в лапы, она же наслаждается и собственными своими
унижениями в лапах того, кого считает выше себя. - Каждый человек — человек, пока он поступками своими не показал обратного.
- Конечно же, мечтать надо. Надо мечтать. Но далеко не всем и отнюдь не каждому.
- Люди несоизмеримы, как бесконечности. Нельзя утверждать, будто одна бесконечность лучше, а другая хуже.
- Человек создан для того, чтобы мыслить.
- Вы спросите меня: чем велик человек? Тем, что создал вторую природу?
Что привел в движение силы почти космические? Что в ничтожные сроки
завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Нет! Тем, что, несмотря
на все это, уцелел и намерен уцелеть и далее. - Разум есть способность живого существа совершать нецелесообразные или неестественные поступки.
- Разум есть способность использовать силы окружающего мира без разрушения этого мира.
- Валяться нужно. Это философски необходимо. Бессмысленные движения
руками и ногами неуклонно увеличивают энтропию Вселенной. Я хотел бы
сказать миру: «Люди! Больше лежите! Бойтесь тепловой смерти!» - Несчастная любовь делает человека активным, а счастливая умиротворяет, духовно кастрирует.
- Какой смысл покупать машину, чтобы разъезжать по асфальту? Там, где
асфальт, ничего интересного, а где интересно, там нет асфальта. - Человек — это только промежуточное звено, необходимое природе для создания венца творения: рюмки коньяка с ломтиком лимона.
- Бессмыслица — искать решение, если оно и так есть. Речь идет о том, как поступать с задачей, которая решения не имеет.
- Каждый человек — маг в душе, но он становится магом только тогда, когда начинает меньше думать о себе и больше о других.
- Братья Стругацкие, «Сказка о дружбе и недружбе» ;QUOTE Известно, что
есть лишь один способ делать дело и множество способов от дела
уклоняться. - Никто никогда не бывает виноват только сам. Такими, как мы становимся, нас делают люди.
- Сумасшедший мир. Дурацкое время. Люди совершенно разучились жить.
Работа, работа, работа; Весь смысл жизни в работе. Все время чего-то
ищут. Все время что-то строят. Зачем? - Недавно я познакомилась с одним школьным учителем. Он учит детей
страшным вещам. Он учит их, что работать гораздо интереснее, чем
развлекаться. И они верят ему. Ты понимаешь? Ведь это же страшно! Я
говорила с его учениками. Мне показалось, что они презирают меня. За
что? За то, что я хочу прожить свою единственную жизнь так, как мне
хочется? - Радоваться своим успехам надо скромно, один на один с собой.
- Нет ничего невозможного, есть только маловероятное.
- Жизнь дает человеку три радости. Друга, любовь, работу. Каждая из
этих радостей уже стоит многого. Но как редко они собираются вместе! - Ты пьешь холодную воду в жаркий день. И ты не спрашиваешь — зачем? Ты просто пьешь, и тебе хорошо;
- Иногда я думаю, что вы все просто очень ограниченные люди. Вы просто не способны задать вопрос: зачем?
- Увидеть и не понять — это все равно, что придумать. Я живу, вижу и
не понимаю, я живу в мире, который кто-то придумал, не затруднившись
объяснить его мне, а, может быть, и себе. - Когда люди сами говорят о себе, они либо бахвалятся, либо каются.
- Необходимость не может быть ни страшной, ни доброй. Необходимость
необходима, а все остальное о ней придумываем мы и машинки в лабиринтах,
если они могут придумывать. Просто, когда мы ошибаемся, необходимость
берет нас за горло, и мы начинаем плакать и жаловаться, какая она
жестокая да страшная, а она просто такая, какая она есть, — это мы глупы
или слепы. - Спасать. Опять спасать. До каких же пор вас нужно будет спасать? Вы
когда нибудь научитесь спасать сами себя? Почему вы вечно слушаете
попов, фашиствующих демагогов, дураков опиров? Почему вы не желаете
утруждать свой мозг? Почему вы так не хотите думать? Как вы не можете
понять, что мир огромен, сложен и увлекателен? Почему вам все просто и
скучно? Чем же таким ваш мозг отличается от мозга Рабле, Свифта,
Эйнштейна, Строгова? Когда-нибудь я устану от этого, подумал я.
Когда-нибудь у меня не хватит больше сил и уверенности. Ведь я такой же,
как вы! Только я хочу помогать вам, а вы не хотите помогать мне; - Дурака лелеют, дурака заботливо взращивают, дурака удобряют, и не
видно этому конца… Дурак стал нормой, еще немного — и дурак станет
идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А
газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный, дурак!
Ах, какой ты бодрый и здоровый, дурак! Ах, какой ты оптимистичный,
дурак, и какой ты, дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и
как ты ловко решаешь кроссворды!.. Ты, главное, только не волнуйся,
дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и
литература, чтобы тебе было весело, дурак, и ни о чем не надо думать… А
всяких там вредно влияющих хулиганов и скептиков мы с тобой, дурак,
разнесем (с тобой, да не разнести!).Братья Стругацкие, «Хищные вещи
века», 1964 год - Никогда не надо делать добрые дела, думал я, возвращаясь в ресторан.
Стоит только начать, и конца им не будет. Причем, обратите внимание: ни
слова благодарности. - Не забывайте только, что старые миры приходилось разрушать именно
потому, что они мешали; Мешали строить новое, не любили новое, давили
его; - Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам
поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один —
революцию, другой — свистульку. У меня, может, сил только на одну
свистульку и хватает, так что же я — говно теперь?… - Все лучшее, что придумало человечество за сто тысяч лет, все
главное, что оно поняло и до чего додумалось, идет на этот храм. Через
тысячелетия своей истории, воюя, голодая, впадая в рабство и восставая,
жря и совокупляясь, несет человечество, само об этом по подозревая, этот
храм на мутном гребне своей волны. Случается, оно вдруг замечает на
себе этот храм, спохватывается и тогда либо принимается разносить этот
храм по кирпичикам, либо судорожно поклоняться ему, либо строить другой
храм, по соседству и в поношение, но никогда оно толком не понимает, с
чем имеет дело, и, отчаявшись как-то применить храм тем или иным
манером, очень скоро отвлекается на свои, так называемые насущные нужды:
начинает что-нибудь уже тридцать три раза деленное делить заново,
кого-нибудь распинать, кого-нибудь превозносить — а храм знай себе все
растет и растет из века в век, из тысячелетия в тысячелетие, и ни
разрушить его, ни окончательно унизить невозможно… Самое забавное, что
каждый кирпичик этого храма, каждая вечная книга, каждая вечная мелодия,
каждый неповторимый архитектурный силуэт несут в себе спрессованный
опыт этого самого человечества, мысли его и мысли о нем, идеи о целях и
противоречиях его существования; что каким бы он ни казался отдельным от
всех сиюминутных интересов этого стада самоедных свиней, он, в то же
время и всегда, неотделим от этого стада и немыслим без него… И еще
забавно, что храм этот никто, собственно, не строит сознательно. Его
нельзя спланировать заранее на бумаге или в некоем гениальном мозгу, он
растет сам собою, безошибочно вбирая в себя все лучшее, что порождает
человеческая история… Ты, может быть, думаешь, спрашивал Изя язвительно,
что сами непосредственные строители этого храма – не свиньи? Господи,
да еще какие свиньи иногда! Вор и подлец Бенвенуто Челлини, беспробудный
пьяница Хемингуэй, педераст Чайковский, шизофреник и черносотенец
Достоевский, домушник и висельник Франсуа Вийон… Господи, да порядочные
люди среди них скорее редкость! Но они, как коралловые полипы, не
ведают, что творят. И все человечество — так же. Поколение за поколением
жрут, наслаждаются, хищничают, убивают, дохнут — ан, глядишь, — целый
коралловый атолл вырос, да какой прекрасный! Да какой прочный!… - Хорошо, что чай на свете есть, - сказал я. - Давно бы уже пьяный под столом валялся;
- С Зоной ведь так: с хабаром вернулся - чудо, живой вернулся - удача, патрульная пуля мимо - везенье, а все остальное - судьба;
- Ничего я не гордый. Деньги я не люблю считать, вот что.
- Они ведь все, Очкарики, такие. Им главное название придумать. Пока
не придумал, смотреть на него жалко, дурак дураком. Ну а как придумал
какой-нибудь гравиконцентратор, тут ему словно все понятно становится, и
сразу ему жить легче.
Сайт братьев Стругацких.
|
