Ситуация в Сирии, главной на сегодняшний день горячей точке Ближнего Востока, продолжает осложняться, и, несмотря на все решительные заявления заинтересованных сторон, очень далека от мирного разрешения.

«Случилось то, что некоторые вооруженные группировки проникли в Дамаск и попытались устроить беспорядки в одном из районов. Однако силы безопасности окружили их и нейтрализовали, но в некоторых очагах они еще продолжают сопротивляться. Некоторые бойцы сдались, остальные бежали на автомобилях или даже пешком, время от времени выпуская автоматные очереди в воздух, чтобы напугать людей», – отрапортовал министр информации Сирии Омран аз-Зуаби, слова которого приводит «Интерфакс».

Военные источники сообщили, что всего в Дамаске за сутки были уничтожены 33 террориста, 15 получили ранения, еще 145 были задержаны.

Ситуация в Сирии станет главной темой собирающегося на заседание в среду Совбеза ООН. В повестке дня – рассмотрение двух вариантов резолюций. Российский проект документа, предполагающий продление миссии наблюдателей ООН в Сирии, накануне претерпел ряд изменений. «В него включен целый ряд элементов, которые касаются гуманитарной ситуации, ситуации с правами человека и механизма локального прекращения огня», – приводитИТАР-ТАСС пояснение заместителя постоянного  представителя РФ при ООН Александра Панкина.

Западный проект подразумевает введение против режима санкций. «В настоящее время мы говорим об  экономических санкциях за невыполнение женевских договоренностей», – пояснили во внешнеполитическом ведомстве США.

Так как Россия уже неоднократно предупреждала, что не поддержит такой вариант резолюции, наблюдатели сходятся во мнении, что ни один из двух документов в итоге принят не будет. А это означает, что уже на днях миссия наблюдателей будет вынуждена покинуть страну, ситуация в которой становится все более непредсказуемой.

Даже Израиль, всегда очень осторожно комментирующий события в стране, с которой находится в состоянии войны, впервые официально выразил озабоченность тем, что президент Башар Асад не сможет удержать оппозиционных боевиков. Глава израильской военной разведки генерал-майор Авив во вторник, выступая перед депутатами Кнессета, как сообщает газета «Гаарец», рассказал о том, что, по данным его ведомства, режим Асада способен продержаться от двух месяцев до двух лет. После чего Голанские высоты, спорная территория на границе Сирии и Израиля, может превратиться в центр антиизраильской террористической активности.

Для того чтобы понять, что именно происходит в Сирии и как далеко может зайти дело, стоит обратиться к двум историческим вехам, принципиально важным для этой страны, двум религиозным течениям, противостоящим друг другу в современном исламском мире, а также одной, пока еще теоретической, модели, реализацию которой весь мир уже видел на примере Ливии и Египта.

Город Дамаск является вообще одним из самых древнейших поселений человеческой цивилизации: в свое время он был сначала центром огромного и могущественного Арабского халифата, а затем – одним из главных городов не менее влиятельной Османской империи. История Сирии до начала французской колонизации – это, прежде всего, история или центра, или форпоста османской цивилизации на Ближнем Востоке.

Стоит ли говорить о том, что подобный богатый опыт и недавнее колониальное прошлое очень плохо сочетаются друг с другом, и, возможно, именно поэтому все попытки создания светской государственности почти во всех странах исламского мира или уже провалились, или находятся в стадии незавершенного проекта, почти наверняка обреченного на неудачу.

История расцвета почти всех нынешних полувоенных демократий Ближнего Востока и Азии – это история власти не гражданских лидеров, а религиозных. Учитывая, что и нынешний ислам развивается весьма активно, подобный опыт почти никогда не оказывается совсем забытым. В качестве очень приблизительной аналогии можно привести любовь многих россиян к Советскому Союзу, который, при всех его недостатках, был настоящей империей, на равных спорящей и с США, и с ООН.

Вторая историческая веха, о которой необходимо упомянуть в случае с Сирией, – 1958 год, союз этой страны и Египта, получивший название ОАР (Объединенная Арабская Республика). Тогда столица была перенесена в Каир, а лидером стал хорошо известный всякому советскому читателю Гамаль Абдель Насер.

Коалиция просуществовала несколько лет, и после ее развала Сирия вернулась в состояние полувоенной смены власти, когда одна группа кадровых офицеров меняла другую, провозглашая то парламентскую республику, то президентскую: никакого принципиального значения эти различия не имели – страна с 1941 года оставалась военной или почти военной диктатурой, пытающейся выстроить союз то с США, то с СССР.

Сирия в 1976 году, после Войны Судного дня с Израилем (Голанские высоты остаются спорной территорией именно с этого времени), приняла участие в подавлении гражданской войны в соседнем Ливане, и эта война, продлившаяся несколько десятилетий, сыграла с политическими элитами страны злую шутку. Кадровый военный Хафез аль-Асад, возглавлявший страну более тридцати лет, в 2000-м передал бразды правления своему сыну Башару аль-Асаду, офтальмологу по первому образованию и, опять же, военному по второму – во избежание повторения ливанского сценария было решено не играть лишний раз в демократию.

Так президентом страны снова стал полковник, повышенный, впрочем, до генерал-лейтенанта.



Сирия на востоке граничит с Ираком, который является на сегодняшний день главным примером политической и военной борьбы двух течений ислама, шиитов и суннитов – именно это противостояние позволяет хотя бы приблизительно реконструировать логику того, что именно происходит на Ближнем Востоке.

Шииты и сунниты представляют собой две наиболее обширные и исторически обусловленные ветви ислама, однако в рамках разговора о конфликте в Сирии опустим религиозные споры и отметим главное, в чем расходятся идеологи этих направлений. Шииты полагают, что власть (как в общине, так и в государстве) должна принадлежать имамам, религиозным деятелям, ведущим свою родословную от пророка Мухаммада. Сунниты, в свою очередь, настаивают на главенстве халифов, выборных представителей не религиозной, а политической элиты.Самый показательный пример шиитского государства – теократический Иран, где еще в 1979-м власть после переворота получил аятолла Хомейни, один из самых известных религиозных деятелей ислама второй половины XX века. До сих пор президент страны в Иране – вторая по статусу должность, а главой государства является рахбар, он же – Высший руководитель и аятолла (религиозный титул исламского богословия).

Крупнейшее государство суннитов и второй полюс исламского противостояния – богатейшая и самая лояльная Соединенным Штатам Саудовская Аравия, возглавляемая наследными монархами. На территории уже давно подчиненной династии Саудитов Аравии, напомним, находятся Медина и Мекка – священные для каждого мусульманина города.

Отдельно стоит отметить, что сунниты и шииты не чураются самых крайних методов борьбы, и политическое размежевание между ними никак не стоит полагать войной неких «демократов» с «фундаменталистами». Фундаменталистов хватает и там, и там, террор является легитимным методом борьбы и для одних, и для других, о чем будет сказано ниже.

Противостояние Аравии, за которой стоят США и крупнейшие международные организации, и Ирана, поддерживаемого шиитами по всему миру, по мнению почти всех опрошенных газетой ВЗГЛЯД экспертов, во многом и стало причиной арабских революций, в ходе которых насильственным путем свергались шиитские или поддерживавшие шиитов политические режимы.

Эти режимы, изначально будучи светскими (и, мало того, военными – вспомним Хосни Мубарака и Муаммара Каддафи), после явных неуспехов в построении демократии очень медленно начали сдвигаться в сторону, скорее, религиозную, хотя мало кто решался заявить об этом открыто.

Арабские революции, вспыхнувшие в разных странах в 2011 году, имели под собой не только социальные и исторические, но и – едва ли не в большей степени – религиозные основания. Исламский мир вообще очень осторожно отделяет религию от политики, и западная трактовка волнений на Ближнем Востоке как «революций Твиттера и Фейсбука» вряд ли отражает картину полностью.

Действительно, волнения в Тунисе, Египте и Ливии не обошлись без социальных сетей, однако в исламских Иордании и Саудовской Аравии, где население в целом богаче, а значит, имеет больше возможностей для социализации через Сеть, «массовые народные выступления» удалось свести на нет.

В Тунисе, где подавляющее большинство населения – сунниты, а президентом после относительно мирной смены власти стал умеренный прозападный политик Монсеф Марзуки, тоже являющийся суннитом, реализовалась самая мягкая стратегия прихода к власти исламских сторонников халифата. Изгнанный из страны Зин эль-Абидин Бен Али, бывший военный, принадлежал к тому же течению ислама, что во многом обусловило антикоррупционный, а не религиозно-политический, характер смены власти в Тунисе.

Сложнее было с Египтом, где опять же суннитское большинство (около 90% граждан страны) на штыках привело к власти «Братьев-мусульман» (они имеют прямое отношение и к Сирии, о чем – ниже). «Братья-мусульмане», запрещенная в России как террористическая религиозно-политическая организация, победила на выборах в Египте (ее представитель Мухаммед Мурси стал президентом), а в Палестине, например, она больше известна как «Хамас», и это – явный реванш религиозной политики. Сам Мубарак, приговоренный к пожизненному заключению, обучался в Военной академии имени Фрунзе и всегда был человеком, скорее, светским.

И, наконец, в Ливии, где все те же сунниты (по разным оценкам – до 97% населения) свергли эпатажного социалиста Муаммара Каддафи, в итоге просто растерзав его на улице под улюлюканье толпы, до сих пор не выстроены государственные институты. Страна медленно скатывается в состояние постхуссейновского Ирака: там входящие в коалиционное правительство шииты, сунниты и курды готовы взяться за оружие в любой момент.

Сирии уже точно не светят стратегии выхода из политического кризиса, которые использовали Иордания и Саудовская Аравия, но и тунисский вариант для Башара Асада закрыт: нынешний президент страны, как и его отец, принадлежит к алавитам, одному из течений внутри шиизма. А воюют против него все те же сунниты, получающие прямую поддержку от «Братьев-мусульман» и уже однажды пытавшиеся развязать гражданскую войну в Сирии. В 1976 году именно они выступили против правящей социалистической партии «Баас», и лишь в 1982-м сопротивление было подавлено.

Остаются египетский и ливийский сценарий, которые, скорее всего, и будут реализованы в случае со свержением Асада.

Политолог Павел Святенков в интервью газете ВЗГЛЯД отметил, что вряд ли сирийского президента отпустят живым. «Кому нужны его показания на суде?» – риторически спросил эксперт.

Логика в действиях Запада, который принимал активное участие во всех революциях на Ближнем Востоке и не остается в стороне от ситуации в Сирии, по мнению Святенкова, так до конца и не ясна, но египетский сценарий из его прогноза более вероятен, чем ливийский.

«Не вполне понятно, какие цели преследует Запад, последовательно уничтожая светские националистические режимы в арабском мире. Есть версия, что с помощью суннитов («Братьев-мусульман») они хотят противостоять шиитскому влиянию. В любом случае, практика показывает, что вместо светских режимов к власти в арабских странах приходят исламисты. И в итоге складывается «суннитский пояс», то есть пояс относительно бедных арабских государств, управляемых исламскими суннитскими правительствами, и при этом, вполне возможно, направленный против влияния Ирана», – заключил политолог.

«Не следует забывать, – добавил Святенков, – что нефтяные монархии залива также не очень рады шиитам. В некоторых небольших княжествах шииты-гастарбайтеры составляют большинство населения: получается схема – сунниты (возможно, в союзе даже с Израилем) против шиитского Ирана и его влияния в мусульманском мире».

«Если исламисты придут к власти в Сирии и прояснится ливийская ситуация, то можно будет снова начать говорить о создании объединенной арабской республики или даже халифате», – заключил эксперт.

В свою очередь старший научный сотрудник Центра партнерства цивилизаций МГИМО Юрий Зимин полагает, что для реализации египетского сценария в Сирии не хватает легитимных и внятных представителей оппозиции.

«Разрозненные отряды, которые подчиняются какому-то внешнему руководству, – вот сирийская оппозиция. «С кем вести переговоры?» – логично спрашивает Асад. Не с кем. Границы, к сожалению, трудно контролировать, поэтому в стране много разных наемников. В итоге же эта война может нанести очень серьезный удар по управляемости Сирии. В Ливии в ходе борьбы против Каддафи был уничтожен государственный аппарат, начался хаос или полухаос. До сих пор на местах не совсем понятно, кто, чем и на каком основании управляет. Бывшие соратники Каддафи не могут навести порядок», – заявил Зимин.

По словам эксперта, сейчас к власти в Сирии хотят прийти реваншистски настроенные элиты, которые были отстранены от власти еще отцом Башара Асада, но единства между ними нет. «Именно поэтому принципиальный вопрос состоит в том, смогут ли эти элиты удержать власть, оказавшись под натиском тех же «Братьев-мусульман», которые на своих сайтах вполне открыто пишут «Алавитов – в гроб»? – отметил он.

Главным отличием Сирии от всех остальных стран арабских революций является не урегулированный военный конфликт с Израилем, считает Зимин, и это может оказать на ситуацию в стране существенное влияние, но какое именно – остается лишь гадать.

Вряд ли Израиль допустит на своих границах, рядом с Голанскими высотами, которые сирийцы считают своими, радикальную исламистскую группировку в качестве единственного источника власти.

Источник http://www.vz.ru/politics/2012/7/18/588732.html