Все, конечно, знают поразительные слова Христа в заключительной части эпизода с богатым юношей: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф.19,24).

Смысл речения очевиден: богатый, если он не оставит свое богатство, в Царство Небесное попасть не может. И дальнейшее повествование это подтверждает: «Услышав это, ученики Его весьма изумились и сказали: так кто же может спастись? А Иисус, воззрев, сказал им: человекам это невозможно, Богу же всё возможно» (Мф.19,25-26).

Святые отцы «игольные уши» понимали буквально. Вот, например, что пишет св. Иоанн Златоуст: "Сказав здесь, что неудобно богатому войти в царство небесное, далее показывает, что и невозможно, не просто невозможно, но и в высшей степени невозможно, что и объясняет примером верблюда и игольных ушей" /VII:.646/. Если же богатые и спаслись (Авраам, Иов), то только благодаря персонально подаваемой Господом сугубой благодати.

Однако некоторым, по немощи своей жаждущим богатства, такой вывод крайне не нравится. И потому они настойчиво пытаются его оспорить.

И вот в новое время появилось мнение: «игольные уши» - это узкий и неудобный проход в иерусалимской стене. «Вот, оказывается, как! – обрадовались люди, - а то нагнали страху: разве верблюд сквозь игольное ушко когда-нибудь пролезет. А вот теперь богатый все-таки может наследовать Царство Небесное!». Однако ситуация с этими воротами крайне неоднозначная. С одной стороны, «игольные уши» – это реальность. Они расположены на обнаруженном археологами фрагменте Иерусалимской стены, которая сейчас является частью архитектурного комплекса Александровского подворья в Иерусалиме. Это красивое здание было построено архим. Антонином (Капустиным) в конце XIX в. и ныне принадлежит РПЦЗ. Так что и сейчас паломники могут спокойно туда зайти и забраться в узкий, доступный только для нетолстого человека, проход, о котором и говорят, что это те самые «игольные уши» – мол, основные ворота на ночь закрывались, но путники могли проникнуть в город через эту дыру. Немецкий археолог Конрад Шик, производивший раскопки, датировал этот фрагмент стены III-IV вв. до р.Х. Но вот беда – ни в одном древнем источнике о таких воротах не упоминается, все ранние комментаторы Евангелия о таком толковании не знают, а евангелист Лука, приводя это речение (Лк.18,25), вообще использует термин «белоне», означающий хирургическую иглу... Так что это лишь гипотеза, и очень шаткая. Но уж очень желанная, так что теперь об этих воротах в Иерусалимской стене можно прочесть в любой книжке, затрагивающей имущественное учение Церкви.

Однако радость любителей сочетать Бога и маммону оказывается преждевременной. Даже если Спаситель имел в виду «игольные уши» именно в смысле ворот, то они оказались настолько узки, что, чтобы пройти через них верблюду, его необходимо разгрузить, освободить от всех грузов на спине, иначе говоря, «раздать все нищим». Но в таком случае богатый, нагруженный как верблюд своим богатством, превращается уже в бедного, свободного от богатства, а значит, имеющего дерзновение к горнему восхождению. Иначе говоря, все равно для спасения есть один путь: «все, что имеешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах, и приходи, следуй за Мною» (Лк.18,22).

Впрочем, делалось еще много попыток ослабить высказывание Господа. Изобретательные богословы, оставив в покое «игольные уши» (кстати, в греческом тексте множественного числа нет), обратились к «верблюду» и, заменив одну букву, решили, что это канат ("верблюд" и "канат" – камэлос и камилос). Тем более, что арамейское слово «гамла» означает как раз и «верблюд» и «канат». А уж после из каната сделали «веревку», то даже на «нитку из верблюжей шерсти». Но даже в последнем случае изменить смысл высказывания Спасителя так и не удалось – у верблюда оказалась настолько грубая шерсть, что нитка, сделанная из нее, скорее напоминает веревку и не пролезет ни в одно игольное ушко.

Не лучше ли оставить в покое эту удивительную гиперболу, которая настолько поражает воображение, что сразу запоминается на всю жизнь.



Николай Сомин