Весной в
Екатеринбург в очередной раз приехал Жан Жузель, всемирно известный
климатолог, участник Межправительственной группы экспертов по изменению
климата (создана в 1988 году), награжденной в 2007-м Нобелевской премией
мира. Его цель — создание в Уральском федеральном университете
лаборатории физики климата и окружающей среды. Она сосредоточится на
исследовании влияния глобального потепления на вечную мерзлоту Урала и
Западной Сибири.

Грант в 150 млн рублей на создание лаборатории университет и Жан
Жузель выиграли осенью прошлого года. Тогда министерство образования и
науки из пяти сотен заявок российских вузов одобрило 39, и только одну —
уральскую. Лаборатория должна быть сформирована за два года.

Мыслите изотопами

— Господин Жузель, почему именно вечная мерзлота Урала и Сибири стала объектом вашего исследования?

— Во-первых, она содержит множество органических материалов.
Во-вторых, вечная мерзлота очень чувствительна к изменению климата. Ее
таяние может привести к неконтролируемому выделению метана и углекислого
газа. Последствия этого процесса непредсказуемы.

Сегодня в этом направлении проводится множество исследований. Однако
тема все еще остается неизведанной. Если вы посмотрите на гипотезы,
предложенные различными группами ученых, то заметите, что они сильно
разнятся в определении состава вечной мерзлоты. Никто не знает, что она в
себе таит.

— Каким образом будут проводиться исследования?

— Наша цель — исследовать углеродный и водный циклы в северных
районах, спрогнозировать их изменение под влиянием глобального
потепления.

Главный источник информации для нас — изотопный состав воды и газов:
углекислого и метана. Водные и углеродные циклы являются наиболее
важными климатическими подсистемами.

Для обычного человека снег, который идет, например, сегодня и выпадет
через неделю или год, совершенно одинаков. Ученые же, изучая изотопный
состав осадков, соотношение, скажем, кислорода-16 и кислорода-18,
способны узнать много нового об истории водного цикла. Изучая льды, мы
можем реконструировать климатические процессы, которые происходили на
Земле тысячи лет назад, а также строить прогностические модели. 

В последнее время в этой научной области разработана масса новых
подходов, инструментов, оборудования. 30 лет назад, когда я только
начинал заниматься наукой, мы изучали изотопный состав воды методом
масс-спектрометрии. Теперь есть инфракрасные спектрометры, позволяющие
производить непрерывные измерения содержания необходимых нам изотопов в
водяном паре. Кроме того, в исследованиях мы намерены активно
использовать спутниковые данные, а также наземную инфракрасную
фурь­е-спектрометрию (необходимое оборудование установлено в Коуровской
обсерватории, принадлежащей УрФУ).

— Лабораторное оборудование будет поставляться из-за рубежа?

— Оборудование, измерительные инструменты для исследования водных
изотопов выпускаются лишь двумя компаниями, и обе расположены в
Калифорнии (США). Мы пытались начать подобное производство во Франции,
но успехов не добились.

Жан Жузель уверен: если не предпринять мер, в 2020 году в процессе глобального потепления наступит точка невозврата

— Слишком сложно?

— Наоборот, главная его характеристика — простота и надежность. Во
Франции существует немало лабораторий, которые производят необходимое
оборудование, но оно используется для их собственных нужд и на продажу
не идет.

Выпуск оборудования можно наладить и в лаборатории УрФУ, но нам
понадобятся высококвалифицированные специалисты по оптике и другим
направлениям.

— В продолжение разговора о кадрах: кто будет работать в составе исследовательской команды лаборатории?

— Она будет международной: помимо ведущих ученых УрФУ в нее войдут
около 20 специалистов из Германии и Франции, а также студенты и
аспиранты факультетов Института естественных наук УрФУ.

Наша задача — за два года создать сильную группу профессионалов.
Поэтому мы планируем организовать активный обмен кадрами. В начале весны
группа молодых ученых из Екатеринбурга отправилась в нашу лабораторию в
Институте Лапласа в Париже, занимающуюся аналогичными исследованиями
(до назначения директором всего института ее возглавлял Жан Жузель. —
Ред.). Они будут работать со спутниковыми данными. В скором времени на
Урал приедет один из специалистов французской лаборатории для установки и
настройки нового оборудования в Коуровской обсерватории и обучения
российских коллег.  

— Вы по своей инициативе решили принять участие в этом проекте?

— Скорее, это была инициатива УрФУ. В феврале 2011-го в Екатеринбурге
состоялась встреча, посвященная сотрудничеству России, Франции и
Германии. Она не была связана с мегагрантами. Вячеслав Захаров
(профессор Института естественных наук УрФУ. — Ред.), с которым в 2004
году написали научную статью, где впервые опирались на спутниковые
данные, тогда убедил меня подать заявку на грант. Если бы встреча не
состоялась, я бы этого не сделал: мой настрой был не слишком
оптимистичным — конкуренция высока, в конкурсе участвовали десятки
ученых с мировым именем. 

— Какой у вас рабочий график?

— Планировалось, что я буду уделять этому проекту четыре месяца в
год. Так и происходит. На Урале я провожу два-три месяца, остальное
время работаю над проектом во Франции. Уверен, что после создания
лаборатории я буду посещать Россию регулярно, отправлю сюда и своих
коллег.

— Уральский проект способен дать вам что-то в профессиональном плане?

— Я ученый, мой основной результат — публикация статей. Я доволен
тем, что в рамках проекта их появится целая серия. Кроме того, я рад
научному сотрудничеству.

Два градуса до катастрофы

— Глобальное потепление — в последние два десятилетия одна их
самых обсуждаемых тем в мире. С климатом действительно что-то
происходит: ладно, на Урале две последние зимы были не слишком мягкие,
но и Европа в этом году замерзла — во Франции доходило до минус 30…  

— Вы меряете слишком маленькими промежутками. Процесс потепления в
вашем регионе действительно идет. За последние 50 лет средняя
температура выросла больше чем на один градус. Эти темпы в два раза
превышают мировые показатели в целом (средний темп климатических
изменений — плюс два градуса за сто лет).

Конечно, я понимаю, что глобальное потепление по-разному
воспринимается в Африке и на Урале. Но факт остается фактом: последнее
десятилетие (не рассматривая отдельно год за годом) было самым теплым из
тех, которые мы пережили. Даже в вашем регионе выпало меньше снега.
Из-за нагревания атмосферы уменьшается концентрация морского льда,
увеличивается температура Мирового океана, который в свою очередь
распространяет тепло по Земле. Кроме того, очевидно, что мы становимся
свидетелями таяния ледников. Они повышают уровень океана на 3 мм в год.

— Почему Урал и Западная Сибирь опережают весь мир?

— Причиной глобального потепления прежде всего является человеческая
деятельность. За последние 50 лет она привела к резкому увеличению
концентрации парниковых газов в атмосфере Земли: углекислого газа — на
40%, оксида азота — на 20%, метана — в два раза. Очевидно, что из-за
развитой промышленности и использования ископаемого топлива уровень
выбросов на Урале, в Сибири и России в целом достаточно высок.

— Каковы последствия глобального потепления?

— Если мы не снизим уровень выбросов, то в столетие глобальная температура будет прибавлять по 4 — 4,5 градуса.

Последствия нужно рассматривать в региональном разрезе. Странам,
находящимся внутри материков, грозят засухи и лесные пожары, эрозия
почвы и уничтожение растительности. Государства, граничащие с водой, и
острова сильно пострадают от таяния ледников. Повышение уровня воды в
Мировом океане в течение столетия на несколько метров больше остальных
прочувствуют Вьетнам, Таиланд, Бангладеш, прибрежная часть Китая.
Значительная часть их территорий будет затоплена. В тропических районах
увеличится циклонная активность, климат станет экстремальным.

России, Уралу и Сибири в этом плане немного легче (если не брать во
внимание проблему таяния вечной мерзлоты). Однако вас затронут
последствия иного рода.

Адаптироваться к таким изменениям практически невозможно. Очевидно,
что из-за невозможности адаптации начнется новое великое переселение
народов.

— То есть на Урале через какое-то время все-таки может установиться тропический климат?

— Это трудно представить. Думаю, что единственным способом
установления тропического климата на Урале является перемещение его в
тропики. Это займет некоторое время: около пяти миллионов лет...

— Всегда хотелось задать глупый вопрос климатологу: фильм «Послезавтра» может стать реальностью?

— Главная идея фильма состоит в том, что человечество сталкивается с
внезапным охлаждением океана. В ленте это происходит за неделю, что,
конечно, нереально.

Однако мысль «Послезавтра» — не совсем уж фантастическая. Она
основана на знаниях, которые мы получили, изучая ледяные керны в
Гренландии. В фильме из-за глобального потепления началось опреснение
океана, за чем последовала остановка Гольфстрима. По одной из теорий,
что-то подобное уже случалось около 20 тыс. лет назад, когда, вероятно,
огромный ледник откололся и попал в океан.

Я следую теории непрерывности океанического течения (из-за вращения
Земли). Тем более, даже если представить, что Гольфстрим через три
столетия встанет, мир будет уже другим. Температура вырастет на 5 — 7
градусов. Так что «Послезавтра» — это красивая страшная сказка.

— А если серьезно, что нужно изменить и сколько у нас осталось для этого времени?

— На мой взгляд, принципиальные шаги к снижению эффекта глобального
потепления должны предприниматься прямо сейчас, до 2017 года, максимум —
до 2020-го. Это критическая точка. Потом процесс примет необратимый
характер.

— Вроде бы власти мировых держав это сознают. По крайней
мере, Китай собрался до 2020 года на 40% сократить выбросы. В конце
концов, есть Киотский протокол…

— Он не эффективен, поскольку его ратифицировали не все страны. Кроме
того, он предусматривает сокращение выбросов на 5%. Во вторую фазу
Киотского протокола вступят, по сути, только европейские государства,
может быть, еще кто-то. Но это всего 15% мировых выбросов. В 2020-м
заработает новое соглашение по выбросам, надеюсь, к нему присоединятся
уже все государства.

Мы не в состоянии остановить глобальное потепление. Но ограничить его
можем. Киотский протокол предусматривал плюс два градуса в столетие. Я
считаю эту планку разумной.  

Чтобы удержать климат, всем странам, в том числе и России (сейчас ее
задача, по Киотскому протоколу, — держать выбросы на уровне 1990 года. —
Ред.), необходимо сократить выбросы углекислого газа, прежде всего от
использования ископаемого топлива.

Я не буду повторять прописные истины: надо использовать
возобновляемые источники энергии, рассмотреть возможность развития
ядерной энергетики.

Совершенно точно, пока мы далеки от того, чтобы сдержать температуру
на уровне двух градусов в 2100 году. Есть веские основания полагать, что
мы столкнемся с потеплением более чем в три градуса. Надо готовиться к
тому, что к концу века человечеству будет очень сложно.